Кирилл Серебренитский: Православие и русская литература

Что касается православия, - в самом его прямом, обычном понимании: воцерковлённого, литургичного, синодального, государственного, - то его в русской классической литературе вообще нет, даже на втором, даже на третьему уровне.

Гоголь в последние годы ушёл в православие из литературы, осознав несовместимость этих двух пространств.

У Достоевского и князь Мышкин, и даже о. Зосима - вне контекста это, собственно, протестанты-евангелики; они много рассуждают о христианской этике, затрагивают струны русскости и отчуждённости, почвы и беспочвенности, часто поминают Христа и Евангелие, но о православии они ни слова не говорят.

Граф Лев Николаевич Толстой в этом отношении - непосредственный единомышленник и наследник князя Льва Николаевича Мышкина.

 У Лескова православие - это увлекательная сказочность, мистическая экзотика, спиритуальный экстрим, - точно он по Африке путешествует.

Ну, может быть, - Мельников (Печерский): и то: он с явным наслаждением, увлечённо, огромными томами, выписывает - раскольников и хлыстов, то есть - запретные, тёмные, альтернативные зоны православия; а в последних строчках, словно спохватившись, коротко кланяется в сторону "великороссийской церкви".