Виссарион Карамазов: Пророки железного века

Ницше и Шпенглер. Сколько эти имена говорят хоть немного разбирающемся в философии людям, и мало кто понимает, как эти два имени связаны. Они дополняют друг друга и соизмеряют по масштабам. Но они оба вынесли приговор и пророчество Европе.

Ницше. Философ озарения, которое раскрывалось постепенно через всю его жизнь: от разочарования в Вагнере до психбольницы. Да, именно психбольница, ибо это откровение, это посвящение в истину было даже для титана Ницше невыносимо тяжёлым. Ницше ощутил в себе всю мощь понимания гнили в европейском человеке и выносит приговор лично человеку Европы. Вся его ярость выливается на Платона, нанося главный удар по Сократу, но критикуя Платона он уже предвкушает Хайдеггера.

Ницше в своём озарении видит антипод гнилому человеку - сверхчеловек, это посвящённый стоящий над злом и добром, что отсылает нас к образу человека языческих культов Античности, надчеловека. Но для Ницше Бог умер, но это лишь констатация факта сознания европейца, для него европеец же и бессилен, и силу он видит лишь  в народе, которые начинает пробуждается.

Но самое главное в Ницше - это выявление дионисийского и аполлонического, крайность и меру. Этот дуализм заложен в европейской культуре, как данность из античности, что определяет Европу, её начала. Сам же Ницше есть пророк-дионисиец, который устремлён в человека, видит бездну в которую он летит, и даёт путь спасения совсем немногим.

Шпенглер. Аполлониец, который смотрел в пространство, в культуру, в метафизическую жизненную силу, которая образует культуры, и прежде всего в европейскую. Ницше яростен и метает свой гнев безобразно, его озарения неразборчивы. Шпенглер же спокоен, умерен, но железно убеждён в своей логике и ведёт свою мысль с великой упорядоченностью. Шпенглер выявляет логику и характер развития культур, их стадии. Есть культура, потом она станет цивилизацией, она будет костенеть и мертветь пока не окаменеет, что станет её смертью. Все культурные метаморфозы Шпенглер описывает в оппозиции, которую мы упомянули выше, и через характер, который выражается неким символом. Так европейская культура есть фаустовская культура, которая в своей бесконечности вполне дионисична, а в своей рациональности и логической воли аполлонична. И Шпенглер ставит символом Европы Фауста Гёте, который соединяет эти два начала.
Затем Шпенглер рассматривает другие культуры и выявляет общий алгоритм их развития и делает вывод о том, что и Европа такая, а не универсальная культура для всех. И что Европа катится к смерти, она идёт к закату, и костенеет, что выражается в тотальном техницизме и механицизме. Но колониализм и столкновение с другими культурами приводит весь мир к той эпохе, которая войдёт в историю также, как правление Цезаря и последующая война Августа с Марком Антонием, а также с императорами до Нерона. И Европу ждёт непростая смерть: её ждёт цветное восстание, которое придёт ей за колониализм. Европе осталось лишь пережить пошлый, убогий? но волевой цезаризм, а потом она погибнет.

Есть ли будущая цивилизация, что будет столь яркой? Да, есть. И это Россия, которая только только пробуждается. Русским принадлежит третье тысячелетие, и мы, как утверждает Шпенглер, должны создать новое, особое христианство на основе Евангелия от Иоанна, а также математику души.

Это два пророка Кали-Юги, связь между которыми ясна и чиста, и Шпенглер чтил и любил Ницше, как того, кто предшествует ему. Они выносят приговор, который неизбежен. Но они не оставляют нас без надежды.


(с) Ante Bellum