Как это ни смешно
, русские опять ищут – и опять нашли! - свою национальную идею. Одно время о ней совсем как будто позабыли, стали жить-поживать да добра наживать. Но, видно,
без идеи русскому житья нет. Все началось с валдайской речи Путина, продолжилось его посланием Федеральному собранию, народным ликованием по случаю захвата Крыма и увенчалось
рассуждением первого лица о широте и щедрости русского человека в отличие от узости и скупости представителей всех прочих наций, у которых, впрочем, тоже "есть что взять ценного и полезного".
Иногда кажется, что
в беспрестанных поисках русской идентичности и заключена сама эта идентичность. Вот и Мария Снеговая пишет, что президент лишь отвечает на общественный запрос: "По-видимому,
искреннее мнение Владимира Путина о распаде СССР как крупнейшей катастрофе ХХ в. разделяет и большинство россиян". И
подкрепляет свой тезис данными опроса. Но опрос этот от декабря прошлого года. В декабре же 1991-го никакой массовой ностальгии по советскому прошлому не было. Кремлевский агитпроп нарочно бередил эту фантомную боль. Началось с проекта Константина Эрнста и Леонида Парфенова "Старые песни о главном" в ночь на новый 1996 год. В 2004-м появился целый телеканал "Ностальгия". Наладилось производство несметного количества ретросериалов с отцом народов и доблестными чекистами, документальных циклов и ток-шоу, авторы которых умилялись атрибутикой старого доброго Советского Союза...
Это был искусственно культивируемый тренд. Общественный запрос целенаправленно формировался.Интересные данные на эту тему содержат итоги двух последних всероссийских переписей населения
. Оставив гражданам единственное реальное право выбора – возможность самим выбрать себе национальность, -
власть в ходе переписи 2002 года получила неожиданный результат. Среди молодежи распространилось поветрие, получившее название
ксенопатриотизма. Люди записывались ирландцами, японцами, индийцами, ямайцами, указывали в качестве этнической принадлежности названия исчезнувших или мифических этносов (византийцы, атланты), называли себя эльфами, орками и гоблинами. Почти полтора миллиона человек (более одного процента населения) вовсе отказались указать свою национальность.
В 2010 году не указали свою национальную принадлежность более пяти с половиной миллионов человек. Однако число лиц, назвавших несуществующую национальность, сократилось с 40 с половиной до 17 с половиной тысяч человек, причем численность эльфов и других фантастических народностей сократилась, а
численность национальности "советский человек" выросла втрое. В 2010 году не указали свою национальную принадлежность более пяти с половиной миллионов человек. Однако число лиц, назвавших несуществующую национальность, сократилось с 40 с половиной до 17 с половиной тысяч человек, причем численность эльфов и других фантастических народностей сократилась, а
численность национальности "советский человек" выросла втрое.Поскольку
каждое слово президента воспринимается подчиненными как руководящее указание, то не успел он процитировать (неточно и не к месту) Николая Бердяева, как кремлевских чиновников тотчас обязали изучать его труды. После сентенций президента о том, что Р
оссия – отдельная, лучшая, чем погрязший в пороках Запад, цивилизация, административное рвение министра культуры п
ородило бойкий слоган "Россия не Европа", а философ Борис Межуев сочинил статью
о конфликте цивилизаций – "той, что образует Россия, и той, что создает Евро-Атлантика".Но
президент вдруг изменил свою точку зрения и объяснил народу, что граждане России и европейцы – "люди одной цивилизации" и что "глубинные ценности" у них одни и те же. Борис Межуев мгновенно посыпал голову пеплом и заявил, что он "посрамлен". В своем новом опусе он пишет, что
Россия – это и есть настоящая Европа, выразитель нужд и чаяний "глубинной, настоящей Европы", которая томится под игом брюссельских извращенцев.Эти сервильные метания производят комический эффект, но широкой публике до них нет дела - она, если верить опросам, упивается великорусской державностью. Мария Снеговая считает, что
путинский проект перехватил инициативу у Алексея Навального, который предложил вместо имперской идеи концепцию "гражданского национализма". "Российские либералы, в силу разных факторов являющиеся преимущественно носителями имперского сознания, не смогли сплотиться вокруг национального проекта Навального", - сожалеет г-жа Снеговая. На мой взгляд, хорошего национализма в наше время не бывает, как не бывает хорошего коммунизма, и между двумя национализмами, этническим и гражданским, я выбираю демократическое общество, в котором
гордиться тем, что ты родился русским, так же глупо, как гордиться, что ты родился мальчиком, а не девочкой. 
