«… Россия — богооставленная земля, глубоко погружённая в примордиальную хтоническую сакральность, и даже народное христианство здесь напоминает то ли тибетские заупокойные культы, то ли египетскую религию мертвих … Вся русская революция с самого своего начала подготавливалась под чёрным знаменем хтонического бунта. Мертвящий свет нежизни освящал его. Если у кого из революционеров и были иллюзии насчёт "солярности" и "священности" их борьбы — это были лишь иллюзии и ничего более. Не солярный ангел со световым мечом, а теллурический полуистлевший демон благославлял русских бойцов на бунт, погром и кровавую расправу … Озверевшие орды живых мертвецов, пирующие в поверженных Неостановимым Злом столицах — вот истинный (а не вымышленный) идеал русского бунтаря» [Яроврат. Текст-1 (Фролов В. Библия Монолита) // http://zhurnal.lib.ru/editors/y/yarowrath/text-1.shtml].
Орда — «посторонняя жизни», как типологизировал её А. Камю в повести «Посторонний» о её представителе: «… И лишь случайное убийство случайного араба заставило этого, казалось бы, безнадёжного слизняка ощутить вкус живой жизни» [Филатов В. Антифилософия // http://v-filatov.jimdo.com/антифилософия/глава-1-позитивное-понимание-жизни-как-борьбы/].
Поэтому она с таким буквализмом и остервенением принимает на веру доктрину, в которой говориться «Умри для жизни, и ты обретешь жизнь вечную» (например, есть статья «Смерть», но нет статьи «Жизнь» в нашумевшей недавно изданной «Русской философии: Энциклопедия / Общ.ред. М.А. Маслина. — М.: Алгоритм, 2007). К тому же это именно отвечает их естеству: по свидетельству арабского путешественника Ибн Русте, у руссов языческие «знахари» могли любому надеть на шею веревку и повесить на дереве в качестве мольбы о «божьей милости» [Кёстлер А. тринадцатое колено: Крушение империи хазар и её наследие. — СПб.: Евразия, 2001. — С. 41]. То же фиксирует Ибн Фадлан и у булгар (значительно ассимилированных затем русскими): «Если они увидят человека, обладающего подвижностью и знанием вещей, они говорят: «Этот более всего достоин служить нашему господу». Итак, они берут его, кладут на шею веревку и вешают его на дерево, пока он не распадется на куски» [Кёстлер А. тринадцатое колено: Крушение империи хазар и её наследие. — СПб.: Евразия, 2001. — С. 40].
О таких М. Цветаева говрила только одно — «Чернь, мрак, темные силы… — хула на Духа Свята… Грех не в темноте, а в нежелании света, не в непонимании, а в сопротивлении пониманию, в намеренной слепости и в злостной предвзятости. В злой воле к добру» [Цветаева М. Мой Пушкин. — СПб.: Азбука-классика, 2006. — С.134-135].
Орда ненавидит само дыхание Жизни, Земли, Бога, Любви, Свободы.
